(Друкуємо мовою оригіналу)
Украина стала пятой страной в мире, где разработан новый вид тест-систем на определение антител к коронавирусу. Наряду с экспресс-тестами и ПЦР, каждый желающий, сдав анализ крови, может определить, есть у него иммунитет к COVID-19 или нет. Анализы проводят большинство частных и государственных клиник, цена вопроса колеблется от 200 до 380 гривен. И для проведения анализа в государственной клинике необходимо направление от семейного врача. Насколько эффективен этот метод, каков «срок годности» иммунитета в условиях еще не закончившейся эпидемии коронавируса, и нужен ли был карантин, Радио Донбасс.Реалии спросило у врача – терапевта, кардиолога, кандидата медицинских наук, главного врача мариупольской клиники «Адастра» Марины Саламатиной.
– Как вы считаете, оправданы ли меры предосторожности, введенные в Украине в связи с эпидемией коронавируса? Как эпидемия и карантин повлияли на работу медучреждений?
– Плохо. Как и для всей страны, причем во всех аспектах. Да, вирус новый, эпидемия есть, но подавляющее большинство болеет легко. Исходя их научных, медицинских, экспертных данных, 80% инфицированных болеют легко и порой сами не знают о болезни.
Некоторые болеют очень тяжело, это факт, и, к сожалению, в этой когорте есть определенная смертность. Я не хочу говорить, каков процент смертности от различных вирусных заболеваний, но от родных братьев и сестер COVIDа – вируса MERS, например, смертность была гораздо выше, почти 54%.
СМИ провели блестящую кампанию по запугиванию населения. Не по информированию, а по запугиванию
Другое дело, что этот коронавирус более распространенный, имеет высокую контагиозность (заразность – ред.), которая несколько больше, чем у гриппа. Но, тем не менее, большинство людей выздоравливает.
– А что с пациентами?
– Это очень отразилось на пациентах, которые недополучили помощь, которые отсиделись дома и загнали свои хронические заболевания в более тяжелое течение. Вдобавок, они испытали стресс от всего того биологического террора, который лился с экранов телевизора. Извините, но СМИ провели блестящую кампанию по запугиванию населения. Не по информированию, а по запугиванию. Это большая разница.
Я сейчас стала выписывать больше антидепрессивных средств и транквилизаторов, чем в 2014 году, когда здесь стреляли, и здесь была война
Я сейчас стала выписывать больше антидепрессивных средств и транквилизаторов, чем это было в 2014 году, когда здесь стреляли, и здесь была война. Но там мы видели погибших от бомбежек, здесь мы не видим погибших от COVIDа. Это, может быть и хорошо, но сразу возникает вопрос о соответствии принятых мер, потерь и той необходимости, которая была продиктована.
– У вас возникли сомнения на этот счет?
– Люди болели всегда, люди умирали всегда. Всегда были тяжелые пневмонии, но, насколько это сейчас реально больше, мы можем решить по одной точке. Замечу, я не эпидемиолог, я говорю как врач.
Есть единственная точка, которую никак невозможно обмануть и оболгать – это общая смертность. Не ее структура, а общая смертность. Если за определенный период умерло одинаковое количество людей до эпидемии и во время нее, возникает вопрос: «А была ли эпидемия?».
Если умерло больше, то я как врач задам вопрос «А насколько больше?» Если цифра внушительная, тогда меры оправданы, если одинакова – возникает вопрос уже другого порядка. COVID далеко не единственная причина смертности, можно на него все списать, и это все умело делается. Мы же видим манипуляции в других странах. Про Украину не скажу.
Однако, позиция Министерства здравоохранения заключается в том, что высокой смертности в Украине удалось избежать именно благодаря заблаговременной реакции на угрозу и карантину.
«Мы, возможно, единственная страна в Европе, которая пошла на карантин раньше всех. Количество случаев, которые у нас были в стране, было не более пяти, когда мы начали уже внедрять карантинные мероприятия. Пятьдесят дней карантина показывают нам, что мы вышли на определенное плато и не допускаем ни вспышки, ни пиковой нагрузки», говорит в интервью «Настоящему времени» главный санитарный врач Виктор Ляшко.
Также в европейских странах количество умерших в пик эпидемии было на 20-30% выше, чем обычно.
– Вирус «гуляет» довольно давно. В Китае о нем стали говорить в конце прошлого года, у нас карантин ввели только в марте. Множество людей болели в январе-феврале и теперь выстраивают предположения «Не коронавирус ли это был?» Что на это скажете?
– Все может быть. Ну а кто тестировал? Если бы мы в больнице в период эпидемии начали тестировать, где грипп, где аденовирус, где ОРЗ, мы бы много чего натестировали. Этих разновидностей вирусов очень много.
– А какой из тестов, существующих на данный момент, дает наиболее точный результат на COVID-19?
– Существует несколько видов тестов. Так называемые экспресс-тесты – это определение иммуноглобулинов IgМ и IgG к COVIDу.
М – это защитные тела, которые вырабатываются организмом при встрече с патогеном, то есть с вирусом. Они вырабатываются быстро. Это быстрая реакция организма на то, что пришел чужеродный агент, и с ним надо бороться.
Иммуноглобулин G – это другой белок, он вырабатывается не быстро, но осуществляет защитную функцию и является тем следом, который говорит, что этот человек переболел, и у него есть иммунитет. Эти тесты, мы говорим об экпресс-тестах, содержат микс и М и G и, честно говоря, имеют научный интерес только для эпидемиологии. Практического значения никакого они не имеют. Очень много ошибок в этих тестах, не понятно толи ты заболел, толи уже переболел. В любом случае ответ будет положительным, при условии качественного теста. Тут много вопросов у врачей из практического здравоохранения.
Стандартом считается ПЦР (полимеразная цепная реакция – ред.), она определяет наличие антигена – определенной последовательности аминокислот, которая очень характерна для этого вируса. Даже если есть такая последовательность в очень небольшом количестве, тест точно определяет, инфицирован человек или нет. Именно этот документ (тест) заложен во всех документах Минздрава, он наиболее достоверный и правильный. Он дает ответ на наличие инфекции.
Третий вид анализов, который мы делаем – это иммуноглобулины «G» (IgG – ред.), высокоточная тест-система DIA®-SARS-CoV-2-NP-igG. Эти тесты показывают, что защита есть, что человек когда-то, не понятно как переболел вирусом и у него появился иммунитет. Тест новый, мы пока не знаем, на какой период эти антитела будут действовать. Но в любом случае уровень заражения снижается, и есть шанс, что до осени, по крайней мере, человек не заболеет.
– Ну, хорошо, человек сделал тест ПЦР, определили, что здоров, вируса нет. Это же не гарантия, что он снова не заболеет?
ПЦР считается точным тестом, а болен ли человек или нет – это дело второе. В медицине давно разделены понятия «invivo» – в организме и «invitro» – в пробирке
– Если человек вышел из лаборатории, на него кто-то кашлянул или чихнул, или был контакт с инфицированным, то через 5 минут картина может поменяться. Можно быть инфицированным. Но есть нюансы. Последовательность этих самых аминокислот, идентифицирующих вирус, не говорит о том, что в данный момент вирус жив.
Немецкие исследователи, находясь в очаге COVIDа, брали смывы с дверных ручек, с пола, раковин, они находили везде именно эти ПЦРы. Но когда сделали посев на культуральные среды – это единственный способ узнать, жив ли вирус и может ли он творить свои злые дела, оказалось, что в большинстве анализов были следы вируса, который погиб. То есть он есть, но не токсичен. При всем этом ПЦР считается точным тестом, а болен ли человек или нет – это дело второе. В медицине давно разделены понятия «invivo» – в организме и «invitro» – в пробирке. Вирус может быть в организме, но человек может и не заболеть, если у него есть иммунитет. Но он может быть носителем и выделять вирус во внешнюю среду. Выделять воздушно-капельным путем или через загрязненные руки или поверхности. Вирус по воздуху не летает.
– Похоже на лотерею.
– Да, и среди медработников тоже были случаи инфицирования. Но одни болели, другие – нет. Соотношение такое, что возникают вопросы. А стоило ли?
– Вы сейчас о карантинных ограничениях говорите, я правильно понимаю?
Тот самый иммунитет, о котором напрочь все забыли. Только о вирусе все говорят и о путях передачи
– Это не первая эпидемия в истории человечества, думаю, что не последняя. Мы должны думать о следующем, очень важном аспекте прекращения эпидемии, которая называется иммунитет. Организм может воспринять инфекцию, а может, и нет. Может получить небольшое количество вируса и справиться с ним прекрасно, а может иммунитет настолько сильным окажется, что сможет и с большим количеством справиться. Тот самый иммунитет, о котором напрочь все забыли. Только о вирусе все говорят и о путях передачи.
Все эпидемии в мире заканчивались именно так – какое-то количество людей переболели, сформировалась так называемая иммунная прослойка, называйте, как хотите, коллективный это иммунитет или стадный. Переболеть должны не менее 65% населения, во всех учебниках написано. У очень серьезных исследователей, зарубежных в том числе, возникло ряд вопросов к жесткому локдауну, потому что он не способствует выработке коллективного иммунитета.
– А по тесту на иммунитет процедура тестирования сложная? Много ли тестов уже сделали, и что говорит МОЗ об этих тестах?
– Процедура несложная. Забирается кровь из вены и анализ делается на стандартном обрудовании под названием иммуноферментный анализатор, который определяет уровень иммуноглобулинов G. Мы собираем группу пациентов, 7-10 человек, и раз в три дня даем ответ. Желающих пока немного. Может еще мало кто знает об этом тесте, может людей интересует больше вопрос, болен ли я сейчас или нет. Но возникнет вопрос, что будет завтра.
Фирмы предлагают экспересс-тесты, каждый день звонят и спрашивают «Не хотите ли вы?» Есть ряд информации о сомнительной достоверности экспресс-тестов
Это не экспесс, чтоб вы понимали. Нам часто разные фирмы предлагают экспересс-тесты, каждый день звонят и спрашивают «Не хотите ли вы?» Скажу честно – не хочу. Потому что есть ряд информации о сомнительной достоверности экспресс-тестов, и информацию надо все равно проверять ПЦР. Экспрессы чем хороши? Быстрый ответ. А чем плохи? А точность не высока.
Что говорит МОЗ? Ничего. МОЗ интересует то, что может способствовать выявляемости заболевания, как было в Китае, в Европе. А есть ли у человека иммунитет или нет, никого не волнует.
– Может, стоит всех протестировать? Выявить больных и вылечить их, а не готовить специалистов и больничные койки, не жить в постоянно продлеваемом карантине и видеть во всем угрозу, подсознательно сторонясь встречных прохожих?
Город закрыли, всех протестировали, выявили и пролечили больных? А дальше что? Ни с кем не контактировать? В соседнем городе кто-то тоже есть
– Я рассуждаю не как эпидемиолог, а как практикующий врач. Я все осмысливаю. Даже не представляю, как это могло бы выглядеть. Что, город закрыли, всех протестировали, выявили и пролечили больных? А дальше что? Ни с кем не контактировать? В соседнем городе кто-то тоже есть. Там тоже это делать? Это нереально.
Нет, надо готовить и больничные койки и специалистов. Но куда важнее знать честную информацию о том, насколько отличается тот самый «конечный пункт» – смертность в тех странах, которые оказались закрытыми, и тех, которые не закрывались. И насколько в этих странах сформировался коллективный иммунитет, при этом они не потеряли в экономике, то надо этот опыт использовать. Пока нельзя сказать однозначно, что европейский эксперимент по локдауну, скопированный с Китая, эффективен. Или шведский и белорусский. Эти страны пошли по другому пути. Да, они выявляют, они лечат, но они вырабатывают этот самый коллективный иммунитет. Пройдет время, и если эта информация будет хоть в какой-то степени правдива, смертность будет сопоставлена с данными за предыдущий период, тогда мы будем видеть, кто из них прав.
Я для себя сделала эксперимент. Это абсолютно открытые данные Госкомстата. Сведения за январь 2020 года, эпидемии еще не было. Я посчитала, какое количество людей умирало в среднем в день в Украине. У меня получилось 1733, если я не ошибаюсь. Пиком эпидемии было объявлено 15 апреля. На 15 апреля данные о смертности в Украине составили 1755 или что-то близко к этому. Погрешность невелика. Вот и думаешь потом, что на самом деле происходит. Нужно тотальное тестирование или не нужно, как его организовать? Я думаю, что всех жителей протестировать даже Китаю не под силу. И даже если под силу, то весь мир подвергнуть этому нереально.
– Тогда какой выход, как поднять иммунитет, если он ослаблен? Что нужно делать каждому из нас?
Человеку нужно витаминизированное питание, социальное общение и в случае чего – доступное, адекватное и своевременное медицинское обслуживание
– Если я буду говорить, что вам нужен имбирь с чесноком, то это будет непрофессионально. Есть фармакологические средства, их очень много, но их эффективность не полностью доказана. Есть масса средств, которые не были популярны во время локдауна. Для выработки иммунитета нужны самые элементарные вещи. Человеку нужна физическая активность, пребывание на свежем воздухе, нужен солнечный свет, нужно вырабатывать витамин D. Витаминные синтетические добавки не дают той защиты, которые дают естественные. Человеку нужно витаминизированное питание, социальное общение и в случае чего – доступное, адекватное и своевременное медицинское обслуживание.
ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:
(Радіо Донбас.Реалії працює по обидва боки лінії розмежування. Якщо ви живете в ОРДЛО і хочете поділитися своєю історією – пишіть нам на пошту Donbas_Radio@rferl.org, у фейсбук чи телефонуйте на автовідповідач 0800300403 (безкоштовно). Ваше ім'я не буде розкрите)
