В первый визит в зону АТО я попала в Дебальцевский крест – Мария Завьялова

(Друкуємо мовою оригіналу)

Не видел – не пиши, это главный постулат в работе военного корреспондента «Громадського радіо» Марии Завьяловой. О сложностях работы на войне в своей стране, усталости от фронтовых сводок и «ломке» после возвращения с передовой журналистка рассказала Радио «Донбасс.Реалии».

– Что для Вас послужило толчком для прихода в военную журналистику?

– Я вообще начала заниматься новостной журналистикой только с Майданом. Как только всё это закрутилось, я начала работать с «Аль-Джазирой», потом с «Голосом Америки». В итоге я попала в Крым. Мы прилетаем в Крым, а аэропорт захватили. В этот же день, буквально за несколько часов до нашего прилёта. И так всё закрутилось, что, когда началась АТО, я автоматически туда поехала.

Это ни в коем случае не было выбором. Всё это было абсолютно внезапным. Вопрос стоял в том, чтобы продолжать туда ездить, после того, как я побывала на передовой.

В первый визит в зону АТО я сразу же попала в Дебальцевский крест, под обстрел. Сначала нас обстреляли «Градами». Это был август 2014 года, тогда браво наступали. До Иловайска. Все было «весело». Моя первая фотография в АТО – я стою с микрофоном у танка и улыбаюсь. Такое было настроение, хотя везде торчат «Грады». Всё выглядело как быстрый марш, и сейчас всех победим. Тогда даже речи не шло о военной журналистике.

– Насколько сложно оставаться объективной, когда ты освещаешь войну, которая в твоей стране?

– Это самое сложное. Когда я перестала работать с «Голосом», то приняла для себя решение, что для того, чтобы освещать что там происходит – я должна там пожить. Я поехала в Счастье и была там две недели, жила с военными. С тех пор ездила и жила, доходило до нескольких месяцев, что я там проводила.

У нас есть правила работы и стандарты ВВС – они очень помогают. Ты говоришь только то, что ты видел. Не привнося в это своего отношения. Понятное дело, что когда я делаю сюжеты про свои походы на ноль, то я себя цензурирую.

Объективность тоже очень простая. Не надо говорить то, чего ты не видишь, а только чувствуешь. Говорить то, чего ты не видишь и не можешь проверить, к примеру, обстрел с какой-либо стороны. Очень многие журналисты этим грешат, говоря с какой стороны обстреляли. Да откуда ты знаешь, с какой стороны стреляли? Даже я, понимая, где исходящие, где входящие, не могу определить направление. Я конечно могу спросить у военного, но разве мне скажут, откуда стреляют?

С другой стороны, находясь на Луганской ТЭЦ в 00:05 наступления 2016 года, или на День Независимости, когда нас 152-ми САУшками обстреляли, я не могу не понимать, что меня на Луганской ТЭЦ обстреливает не украинская армия, а именно с той стороны. Потому что я вижу там исходящие (залпы – ред.) И трассера, и огонь БМП. Тоже самое, кода я под Авдеевкой была. Когда я вижу в тепловизор, откуда бегут, тогда я могу сказать.

– На войне теряют друзей. Как Вы смогли выйти из этих ситуаций и пережить потери?

– Помогает только время. Хотя сегодня случился такой момент… Есть такой Владимир Киян, позывной «Тайфун», мой хороший друг. Он погиб… А потом начался «трэш». Тяжело терять человека, которого ты знаешь. Потом наших общих друзей обвинили в его смерти. Это был журналист. И сейчас эта тема опять поднимается, по поводу контрабанды 92-й бригады. Я же занималась этим расследованием. Я столько времени провела с людьми, которых потом обвиняли в убийстве волонтера Эндрю. Их освободили потом, но этот «трэш» до сих пор продолжается.

Я представляю, сколько ещё грязи я узнаю о своих друзьях, в том числе и погибших. Вот это сложно. И у меня пока нет рецепта, как это пережить. И ты не знаешь, какого твоего следующего друга вытащат из-под земли и начнут перемывать ему кости. К этому невозможно привыкнуть. Я не знаю, возможно ли с этим справиться. Возможно, нужны годы.

– У некоторых, кто ездит на фронт, начинается военная зависимость. Люди начинают туда ездить часто. А как настраиваться на мирную жизнь после поездок на фронт?

– Как ни странно, но мне очень помог перелом. Я очень много времени провела дома, так как не могла работать. Ключица поломана – это когда у тебя болит все полтора месяца. Тогда отключаешься, когда понимаешь, что не можешь туда ездить какое-то время, и перестраиваешься.

Ведь из-за чего на фронте люди впадают в зависимость? Там есть свобода. Те впечатления, которые ты там получаешь, ни с чем ни сравнимы. Никогда в жизни человека не было ничего подобного по сравнению с тем, что он переживает в зоне боевых действий. Обычно страх проходит через неделю. Если страх не проходит, то человек уезжает из зоны АТО и больше туда не возвращается. Если проходит – начинается второй этап – кайф. Заканчивается опасная ситуация и ты выжил – эйфория. Ведь здесь ничего подобного он не получает. Начинается ломка.

Люди себя чувствуют особенными, благодаря тому, что они попали на войну. Пусть у нас уже вся страна побывала на войне, но я всё равно особенный. Я был, я жизнью рисковал, танки грыз, как барбарис. Это и к военным относится, и к журналистам в какой-то мере тоже.

Эта зависимость имеет абсолютно прямую связь с короной на голове. Нет короны – нет зависимости. Здесь трудно принять тот факт, что никто за тобой с медалью не бегает, после того как ты так рисковал. Там ты находишься в постоянной адреналиновой ситуации. И это тоже затягивает. Поэтому нужно просто принять, что твой дом тут, и принять то, что если не можешь чувствовать себя здесь нормально – это не вина тех, кто вокруг. Это личная неспособность интегрироваться в свою собственную жизнь.

– Люди устают от новостей с фронта. А военкоры устают от этих новостей?

– Я устаю скорее от этого однообразия. К примеру, сюжеты на ТВ «они стреляют, мы отвечаем». Я же не могу их не смотреть и не читать. Я скорее думаю о том, что новости нужно подавать по-другому, потому что люди от этого устают. Поэтому я всегда думаю, как подать информацию так, чтобы люди не забывали о том, что война, и не уставали от этой информации. Чтобы понимали то, как это важно.

ЭФИР ПОЛНОСТЬЮ

(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)