Потерял дом и бизнес, эвакуировался из Мариуполя по полю боя, выжил под обстрелами, прошел фильтрацию, уехал в Россию, а потом в Евросоюз. Все это произошло с жителем Гнутово меньше, чем за два месяца. Сегодня мужчина живет недалеко от Праги. Семья получила бесплатное жилье, и в ближайшее время гнутовец планирует выйти на работу. Его 70-летняя мама осталась в оккупации, за ней присматривают родственники, поэтому Радио Донбасс.Реалии не публикует имя жителя Донбасса, который бежал от войны на восток только для того, чтобы уехать на запад. Это 13-я история цикла о спасенных из Мариуполя, все тексты мы найдете внизу этой статьи.
Начало войны
Мы сами из Гнутово, Кальмиусский район города Мариуполь. Это приграничная зона, но в черте города Мариуполь. В первый день, 24-го февраля, я отвез жену с детьми в Мариуполь, а сам еще день-два работал в Гнутово, думал, что серьезного военного противостояния не будет, что она переждет там и вернется. Павлополь взяли в первый день, а в Гнутово стало жарко примерно на третий.
В Мариуполь привезли людей со всех сел в округе – Гнутово, Талаковка, Павлополь, Сартана… И жителей оказалось не 500 тысяч, а 600 или 700. И всех «законсервировали» внутри города. Я думаю, это была очередная ошибка местных властей. Нужно было людей дальше везти, на запад, чтобы не рисковать, а потом возвращать.
Несколько тысяч человек хотели вернуться в свои села, которые уже оккупировали, на востоке – то же Гнутово, Сартана и другие. Можно было бы дать старикам вернуться в их дома, где есть подвалы, чтобы прятаться, и есть что кушать. Хозяйства какие-то. Но никого не выпускали. Ладно, с мужчинами разборки, но можно было бы выпустить хотя бы стариков. Вообще местные власти я месяц не видел, людей просто бросили. Можно было как-то организовать раздачу того, что было в продуктовых магазинах, потому что понятно было, что их разграбят.
Осада
Где-то месяц жили в Мариуполе. В первые дни был свет, был газ, потом все отключили. Кажется, 1 марта. Исчез свет, соответственно не было воды, все вырубили. Мы жили в Кальмиусском районе, возле ДК «Искра». Тот микрорайон, в котором мы находились, начали обстреливать в середине марта. Мы выбрались в конце марта – 25-го или 26-го числа.
У меня жена с двумя детьми, двумя мальчиками. Были возможности выехать и раньше, но она отказывалась, боялась. Пока во дворе не взорвался снаряд и она не увидела трупы собственными глазами, я не мог ее уговорить.
Когда к нашему району подтянулись серьезные бои, и жена приняла решение, я сел в машину, и мы поехали. Нам приходилось выезжать через центр города, где шли бои. Из Кальмиусского района часть мостов была заминирована, часть перегорожена. Мы ехали в колонне, но после того, как первую машину расстреляли, все встали. Ну а когда серьезно посыпались «грады», я сказал, что еду, а вы, как хотите. За мной остальные увязались, и мы прошли по полю боя. Уперлись в российский танк, я его как-то объехал.
Половина колонны растерялась – наверное, в Мелекино уехали. Проехали или нет – не скажу. Мы поднялись на 23-й микрорайон, прошли российский блокпост. Там посмотрели, что мы с Мариуполя и пропустили. Так называемый блокпост был на поле боя, рядом бежали люди с автоматами, стреляли. Я по дороге останавливался, выходил из машины, боялся порезать покрышки, потому что тогда пришлось бы бросать машину и ползком ползти.
Второй блокпост был на выезде из города, уже серьезный. Меня начали раздевать, искали наколки, царапины от оружия и синяки от автоматов. У меня еще и машина была не на меня оформлена. Но со мной были маленькие дети и старенькая мать, поэтому и пропустили, не отобрали автомобиль.
Оккупация и фильтрация
Мы выехали из Мариуполя и поехали в объезд – через Володарское, потом на Кальчик, на Павлополь и через него вернулись в Гнутово. Объезд получился километров 100-130.
Там было еще несколько блокпостов, но досматривали уже не так сильно. Приехали в Гнутово – дом разграблен, бизнес разграблен. Я вывез маму в Гнутово, потому что, во-первых, город окружен был, во-вторых, у нее там дом и родственники, которые смогут присматривать. Да и тянуть ее за собой в Европу, в неизвестность, я не решился.
Мы один день переночевали в Новоазовске у родственников, потом прошли фильтрацию, и я отвез маму в село. Даже не подъезжал к дому, родственники ее забрали на дороге и пошли пешком. А я опять в Новоазовск, мы с женой и детьми там искупались, переночевали, оставили машину, и нас отвезли утром на российскую таможню.
Фильтрация нужна для того, чтобы перемещаться по территории «ДНР». Мы проходили ее в Безымянном. Заходишь, у тебя изымают мобильный телефон. Мужчин подозрительных раздевают, проверяют. Мобильный телефон подключают к компьютеру, скачивают всю информацию и опрашивают: как ты к власти относишься, где был, что знаешь, как в КГБ бывшем. Так со всеми совершеннолетними – моя мама и жена тоже проходили.
Нас поставили в отдельную очередь, потому что с детьми, и мы проскочили за двое суток, а так люди неделями ждут. Хорошо хоть в очереди не надо стоять, можно дома. На одного человека уходит в среднем 15-20 минут, а представьте количество людей, которых нужно «прогнать». О том, чтобы людей расстреливали, я не знаю. А вот, что люди пропадают, я знаю точно. Поймите, «ДНР», особенно в это время, – это бандиты. Тебя убьют, кинут в яму, кто тебя будет искать. Плюс не забывайте, что все с разряженными мобильными телефонами.
Эвакуация
В Гнутово мне знакомые сразу посоветовали уезжать, мол если придут «кадыровцы», то пристрелят как собаку. Поэтому после фильтрации я сразу выехал на территорию России, потом в Европу. У меня не было документа про прохождение проверки, их, как я понял, начали потом выдавать. Но думаю, что если бы я не прошел фильтрацию, то меня бы не выпустили с территории «ДНР». На границе задавали разные вопросы и первый вопрос был, прошел ли я фильтрацию. Мои телефоны, мои данные и отпечатки пальцев забивали в компьютер, значит есть какая-то база данных.
Меня выпустили из «ДНР», но думаю только потому, что дети маленькие, вряд ли бы смог выехать один. Россияне допрашивали всего час на границе, это быстро. Допрашивали без пыток, но понятно, какие там разговоры. В России у жены родственники, заехали к ним, и потом дальше.
Когда выезжал из России, то тоже был разговор с человеком, видимо из спецслужб. Все у него «взагали», все время «ФСБшные» намеки: «Что знаешь, что видел, расскажи что-нибудь». Я им говорю: «Ничего не видел, что я могу знать». Я правду говорил, что мол отношусь негативно к вашей войне и к вашему нападению. Говорил, что украинская власть могла все по-другому сделать, но конечно не провоцировал их.
В Латвии вообще без проблем. Украинец? Никаких вопросов. Оттуда проехали в Польшу, а потом в Чехию. Куда я поеду в Украине? У меня все осталось на территории «ДНР» – бизнес, дом, я все потерял. Город бомбили все, я это скрывать не буду, и украинская армия хорошо бомбила, но россияне просто полностью его уничтожили своими авианалетами. Там такие бомбы «ложились», что воронки от них были метров по 15 в диаметре и метров по шесть в глубину. Мама все так же в Гнутово, света там нет, вода в колодцах, продукты на огороде, а по улицам танки ездят. Она и родственники присматривают за домом. Пусть присматривают, может Украина еще вернется в Мариуполь.
ОСТАННІЙ ВИПУСК РАДІО ДОНБАС.РЕАЛІЇ:
Ми працюємо по обидва боки лінії розмежування. Якщо ви живете в ОРДЛО і хочете поділитися своєю історією – пишіть нам на пошту Donbas_Radio@rferl.org, у фейсбук чи телефонуйте на автовідповідач 0800300403 (безкоштовно). Ваше ім'я не буде розкрите. Матеріал опубліковано мовою оригіналу
