О пленных в ОРДЛО важно говорить, но нужно быть аккуратными в своих высказываниях – Мокроусова

(Друкуємо мовою оригіналу)

Если человек попал в плен группировок «ДНР», «ЛНР», не стоит это сразу придавать огласке, поскольку может только навредить, считают волонтеры и те, кто побывал в плену в ОРДЛО. Марину Чуйкову группировка «ДНР» задержала на блокпосту «Майорский» 19 марта 2018 года – с тех пор она в плену у поддерживаемых Россией сил по подозрению в «шпионаже». Зачем группировки «ДНР» и «ЛНР» охотятся на гражданских? Как уберечься от задержания в оккупации? И как действовать родственникам попавших в плен? Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии рассказали волонтер, сын пленной группировки «ДНР» Артур Чуйков и руководительница общественной организации «Блакитний птах», психолог Анна Мокроусова.

– Артур, расскажите, что случилось с вашей матерью?

Артур Чуйков: 19 марта мою мать задержали неизвестные люди, которые представились сотрудниками МГБ «ДНР». Якобы в ее телефоне нашли номера телефонов СБУ. Отвели в допросную, потом отвезли домой, изъяли все носители информации. Инкриминировали, что она якобы на свой мобильный телефон фотографировала военные объекты и передавала информацию украинским спецслужбам.

Мы с братом звонили ей ежедневно, но там очень плохая связь. На третий день я позвонил соседке и спросил про маму. Соседка сказала, что мама в ближайшее время трубку не возьмет, потому что ее задержали. Я подумал, что шутка, она не имеет отношения ни к одной, ни к другой стороне.

Тогда мы начали бить тревогу, звонить родственникам. Мы туда не ездили, переживали за свою безопасность. Поскольку отец уже был там, всем занимался он и наша бабушка.

В полиции сначала отказывались брать заявление, а спустя примерно месяц приняли о пропаже человека. МГБ полностью отказалось от пояснений, разговоров. Никакой информации первый месяц не давали вообще. Тогда мама находилась на «Изоляции», бывшая арт-платформа недалеко от Донецка, превращенная в тюрьму. Я вычислил ее местоположение с помощью геолокации в телефоне.

– А где она все это время проживала?

Артур Чуйков: Проживала в Горловке, поскольку там живет ее мама, она сейчас больная, очень тяжело ходит. Поэтому мама не могла ее бросить и перевезти в то время, потому что была жара. Собиралась это сделать после спада жары.

Иногда мама ездила в Артемовск, получала там посылки, приезжала к нам в Харьков.

– С чем вы это все связываете? Могли ли быть у вашей матери на телефоне некие фотографии, то что ей инкриминируют сепаратисты группировки «ДНР»?

Артур Чуйков: Фотографий не могло быть. У меня есть доступ к ее iCloud (интернет-сервис – онлайн-хранилище – ред.), я сразу проверил, ничего, вызывающего подозрение, не было.

А телефоны могли быть, поскольку мы не всегда знаем, что этот человек пошел служить в СБУ: одноклассники, знакомые, бывшие коллеги.

Возможно, это сделали злые языки, завистники, может это была наводка. А возможно берут всех людей, которые могут быть косвенно причастны, чтобы обменять на своих пленных.

Анна Мокроусова: Такая ситуация началась с 2014 года с появления первых конфликтов. Даже до оккупации наши знакомые журналисты и активисты были в плену. На тот момент людей называли «правым сектором», после начала военного конфликта все стали «шпионами».

Эта ситуация типичная, их много. Берут в плен по разным причинам. На тех территориях беззаконие, нет доступа международных организаций.

– Артур, есть ли у вас информация о том, где сейчас находится ваша мама, какие условия содержания?

Артур Чуйков: Была возможность несколько раз передавать записки. Записки передавал адвокат «ДНР», «государственный». Он разговаривал с ней и передавал записки. По определенной информации мы поняли, что это она.

Информации об условиях содержания у меня лично нет. Она находится в МГБ «ДНР» в СИЗО Донецка.

– Анна, что вы посоветуете Артуру и другим родственникам в такой ситуации? Есть ли вообще какие-то рычаги воздействия на группировки?

Анна Мокроусова: С Артуром мы давно на связи.

Стоит успокоиться и понимать, что на той территории существуют их «законы» о том, что они имеют право задерживать до предъявления обвинения до трех месяцев. Это период, когда мы надеемся, что человека отпустят, если не предъявят обвинение. Большинство гражданских обычно выходят через месяц-два.

Если уже предъявлено обвинение в «шпионаже», «участие в диверсионных группах», еще они очень любят обвинение «измена родине», стоит начинать действовать. Первые три месяца мы обращаемся в международные организации: «Красный крест» и ООН. У них есть представительство в Донецке и в Луганске, они пытаются приходить на суды, мониторят ситуацию.

Если предъявлено обвинение, важно подать в полицию с украинской стороны и получить номер в едином государственном реестре. Полиция не всегда хочет принимать заявление, но она обязана это сделать. Нужно обращаться в любые организации, которые оказывают правовую помощь.

Также необходимо подать заявление в Центр освобождения пленных на базе СБУ. Для этого не обязательно приезжать в Киев, можно обратиться и с оккупированной территории, из любой точки мира. Но необходимое условием для подачи – нужно иметь номер в едином государственном реестре.

К сожалению, это все, что можно сделать. И дальше только ждать. Не платить никому деньги, не попадаться мошенникам.

– Какой в этом смысл со стороны группировок? Какова цель задержания гражданских лиц?

Анна Мокроусова: У них в оккупации находятся миллионы людей и в любой момент их могут взять в плен.

Я думаю, это делается для того, чтобы держать какое-то количество людей для обмена. Потому что без заложников никто не вел бы с ними переговоры. Единственная тема по которой с ними ведут переговоры, садятся с ними за стол – пленные.

– Если обобщить, как себя вести в оккупации, чтобы себя обезопасить?

Артур Чуйков: Если человек считает, что ему уже нужно уезжать, но там бабушка, родственники, денежные средства, автомобили, – переезжать нужно уже сейчас.

У нас все шло к тому, что мама переедет. Никто не мог представить, что такое возможно.

– А если человек не может уехать?

Анна Мокроусова: Я была в плену. И высказывать свою политическую позицию – не безопасно.

Но как патриотам, людям, которые хотят жить в свободной стране, очень сложно. Я знаю многих людей, которые по каким-либо причинам не смогли выехать из оккупации. Мне страшно за них, но я им благодарна за то, что они сохраняют патриотическую позицию. Можно уехать, но там остается наше сердце, для нас это все равно дом.

Артур Чуйков: Я хотел обратиться к родственникам тех людей, которых задержали и которые находятся в ОРДЛО, и просил бы их туда не ехать. Возможно, это для них будет такая же ловушка.

– Вы активно общаетесь со СМИ. Стоит ли такие случаи предавать огласке? Имеет ли это такой смысл?

​

Артур Чуйков: Я считаю, как только человека задержали, это не стоит придавать большой огласке. Потому что так человека могут сразу отпустить. А если это сильно раздувать, показывать на государственных каналах, та сторона будет думать, что данный человек имеет какую-то ценность и будет его держать дольше, чтобы обменять на такого же более ценного. Сначала нужно подождать, пока предъявят какое-то обвинение, а потом действовать по всем фронтам.

Анна Мокроусова: Артур прав. Но ребятам, которые находятся в плену, важно слышать, что о них в Украине помнят, знать, что делается все возможное для их освобождения. Иногда им дают посмотреть новости, доходят какие-то слухи. С другой стороны, не всегда после таких публикаций с ребятами корректно общаются, могли применять меры физического воздействия. Нужно быть очень аккуратными в своих высказываниях.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:

​(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)