Катерина Андреєва та Ігор Ілляш
Радіо Свобода публікує фрагменти книжки білоруських журналістів Катерини Андреєвої та Ігоря Ілляша «Білоруський Донбас» про роль білорусів у російсько-українській війні на Донбасі. Книга «Білоруський Донбас» виходить в харківському видавництві «Фоліо» і доступна в електронній версії.
Сьогодні до вашої уваги історія молодої жінки, яка обміняла спокійне життя в Мінську на донбаську лінію фронту. За даними авторів, Надія була єдиною жінкою – громадянкою Білорусі в лавах українських добровольчих батальйонах. Що ж змусило колись далеку від політики людину ризикувати собою заради іншої держави і, як наслідок, втратити можливість жити на батьківщині?
Катерина Андреєва та Ігор Ілляш працюють на телеканалі «Белсат» у Мінську, раніше також були авторами проєкту Радіо Свобода «Донбас.Реалії».
(Друкуємо мовою оригіналу)
В январе 2016 года пожарные прибыли на вызов о задымлении в одной из минских квартир. Там они обнаружили обгоревший труп пожилой женщины, а рядом – емкость с растворителем и свечу. Позже выяснилось, что пенсионерка подожгла себя сама, совершив таким образом суицид. Женщина состояла на учете в психоневрологическом диспансере, в квартире жила одна. Единственный близкий её человек, дочь Надежда (имя изменено по просьбе героини), на похороны не приехала – она была на Донбассе, в добровольческом батальоне «Айдар».
«Из-за шизофрении матушки я подростком провела четыре года в детском доме. Когда пришло время куда-то идти учиться, там поставили перед фактом: документы уже поданы в ПТУ. Отучилась на сварщика. Снимать одной жилье дорого, а с матерью жить стало очень тяжело, и я уехала в Питер к друзьям. Оставаться в Минске мне никогда не хотелось, он слишком маленький. Правда, и в Питере не прижилась. В итоге я переехала в Киев. Это был 2012 год. Если честно, при Януковиче жилось нормально, возможностей хватало... Как только я приехала, нашла подработку официанткой – иногда за вечер по сто баксов чаевых получала. Потом устроилась продавать музыкальные инструменты, сидела в офисе за 800 долларов в месяц».
Политикой Надя никогда раньше не интересовалась. Всё изменил Майдан, а позже аннексия Крыма. Новость о захвате полуострова «зелёными человечками» застала её во время очередного приезда в Минск в первых числах марта 2014-го. Ничего не сказав матери, она пошла на митинг к российскому посольству.
...Надежду, как и остальных несостоявшихся участников, милиция еще на подходе задержала за «несанкционированное мероприятие». «Мент сказал «дайте этой бл**и ногой под ср**у», меня скрутили и отвезли в отделение. Там нас всех три часа мариновали. Самое смешное – повязали случайно даже пресс-атташе российского посольства, который просто за водичкой в магазин вышел», – вспоминает Надя. Впрочем, испугать подобным человека, видевшего столкновения на Майдане, было трудно. Почти три месяца белоруска помогала протестующим, чем могла, и в итоге слегла с температурой. Сказалось переутомление.
У меня не было какой-то русофобии, а просто понимание: это враг и он напал... В прицел увидим на нашей земле – убьемНадежда
...В апреле боевики Гиркина захватили Славянск. «До последнего не верилось, что будет война, что это вообще возможно... У меня не было какой-то русофобии, а просто понимание: это враг и он напал. А так, за что ненавидеть человека, который сидит где-нибудь во Владивостоке? Это глупо. Но в прицел увидим на нашей земле – убьем [...] Моя позиция такая: раз я выбрала для жизни Украину, то я – за эту страну и за этих людей», – рассуждает белоруска.
Весной Надины друзья времен Майдана один за другим начнут уходить на фронт добровольцами. К концу лета она решит проведать приятелей, служивших в «Айдаре» и отправится на тогдашнюю базу батальона в село Половинкино Луганской области.
«Это было почти в 70 километрах от фронта, глубокий тыл. Я приехала просто в гости к ребятам, вся такая девочка, танк от БТРа не отличала», – вспоминает Надя. Вероятно, тогда она не до конца осознавала, что надолго задержится «в гостях» и даже хотела уже вернуться обратно в Киев, но товарищи предложили прокатиться по окрестностям. Сентябрьской ночью они въехали в село Трехизбенка и разместились в здании бывшего детского сада. «На утро на меня надевают броник, балаклаву, в руки – автомат и зовут на позиции. Выходим из садика, там мост и речка в ширину метров 60, а через нее уже сепары. Спрашиваю, мол, это что, передовая? А мне в ответ: «Ну да, ноль».
...В «Айдаре» Надя не получила никакой определенной специальности, не имела даже военного билета. Вместо позывного ее называли по имени. «Делала, что было необходимо», – уклончиво говорит она. Постигать военную науку Надежда не стремилась. Но и возвращаться в Киев, где никто не ждал, не хотела. Для одинокого человека фронтовая жизнь, пусть лишь на время, заменяет дом. И даже больше – придает смысл каждому прожитому дню. «Понимаешь, на войне ты чувствуешь себя нужным. Такое ощущение, что делаешь что-то важное. Это не в офисе работать, где тебя в любой момент уволили и взяли другого на твое место… Здесь иначе. Всех, кто уезжает, потом тянет обратно на фронт. Здесь чувствуешь себя нужным и важным», – говорит она.
Пули не задели женщину на передовой – она пострадала в тылу. В феврале 2015-го командир отправил ее в Киев оформлять документы в «Айдар», ведь предыдущие месяцы она даже не значилась в списках личного состава. По дороге машина врезалась в фуру. Сложный перелом, полгода реабилитации, госпитали, санатории... А к осени Надежда вернулась на фронт.
История белоруски исключительна тем, что, в отличие от большинства своих сограждан, воевавших на стороне Украины, Надежда смогла посетить Беларусь. И, по счастливой случайности, не попала в поле зрения спецслужб.
Всё же ей было тяжело бросить больную маму в Минске. На новый 2015 год, отвоевав уже почти шесть месяцев, Надя приехала в Минск. Признается – беспокоилась, но надеялась на лучшее. «Про меня ведь не писали СМИ, я никогда не фотографировалась на фронте, не появлялась на общих снимках, ничего не постила в соцсетях. К тому же, моих данных не было в списке батальона», – объясняла она. В том же году она встретила будущего мужа-украинца, тоже добровольца. Чтобы расписаться, у неё потребовали справку о семейном положении по месту жительства. Передать документ почтой не вышло, нужно было личное присутствие. И Надя рискнула еще раз.
В последний раз вернувшись из Беларуси, Надежда провела на базе «Айдара» на Донбассе еще несколько месяцев, совмещая работу поварихи и тренировки на полигоне. Зимой она подала документы в военкомат города Дзержинска (переименован в Торецк) Донецкой области. Но закон, разрешающий иностранцам служить в украинской армии, тогда еще не приняли, и Надежда сохраняла свой полулегальный статус-кво в батальоне. В феврале 2016-го, когда погибла мать, она уже не смогла приехать на похороны, ведь документы уже держали в руках сотрудники военкомата, а значит, существовал риск утечки данных...
После гибели матери Надежда ушла из «Айдара». Позже она пару раз съездила на передовую как волонтер-парамедик, а после «наступила какая-то депрессия». От депрессии не спасла даже семья. Отношения с мужем сложились не совсем так, как мечталось: пришлось ютиться в одной квартире с его родственниками в городке Буча под Киевом. Дважды хотела расстаться, но он не уходил. «Человек-бумеранг», – невесело усмехалась женщина. Не найдя себя в гражданской жизни, через пару лет Надя всё же решила поступить на службу по контракту: брали наводчиком ПТРК в 72-ю бригаду Вооруженных сил Украины.
...После фронта быть клерком в офисе или продавцом в магазине Надежда не хотела – такие обыкновенные занятия лишали ее того самого ощущения «важности и нужности». Не прельщало ее и будущее домохозяйки в Буче, с мужем-бумерангом. Настоящим домом, которого у нее никогда раньше не было, для добровольца Надежды стал фронт, а потерянную родину заменила Украина. Таков был её выбор.
Попередня публікація: «Спецслужби Лукашенка бачать у бойовиках «соціально близький елемент». Білоруські журналісти у книзі про війну на Донбасі
(Опублікований текст – уривки із книги «Білоруський Донбас». Висловлені думки та оцінки належать авторами книжки – Ігорю Ілляшу та Катерині Андреєвій і не конче відображають позицію Радіо Свобода)
