Зачем Путин сажает в тюрьмы крымских татар?

(Друкуємо мовою оригіналу)

7 июля около 4 часов утра по всему аннексированному Крыму прошли обыски и задержания в домах крымских татар. По подозрению в «ведении террористической деятельности» ФСБ арестовала 7 человек.

По словам их родных, во время обысков силовики подбрасывали им литературу запрещенной в России организации Хизб-Ут-Тахрир.

Почему Россия боится крымских татар? Что объединяет задержанных? И как к новой волне репрессий относятся остальные крымчане?

Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии говорили журналист Крым.Реалии Тарас Ибрагимов и исполнительная директорка Центра гражданских свобод Александра Романцова.

– По информации активистов, в управление ФСБ в Симферополе увезли 7 человек. Что объединяет этих людей, известно ли что-то о них?

Тарас Ибрагимов: Большинство из них – крымские татары, кроме Александра Сизикова, который, я так понимаю, крымчанин, украинец, но в своё время принял ислам: я с ним знаком лично. Все из них мусульмане. Часть из них являлась активистами и занималась активисткой работой.

Не всегда они, может, были на виду, но наверняка эти люди приходили под суды. Некоторые из них, я точно знаю, посещали судебные заседания других задержанных людей, в отношении которых идут судебные процессы в Крыму или Ростове-на-Дону. Часть из них могла заниматься организацией передач в следственный изолятор.

В Крыму есть круг людей – он достаточно большой – которые занимаются активистской деятельностью: гражданская журналистика, организация передач, поездки на судебные заседания, организация праздников для детей, которые остались без отцов и чьи отцы находятся сейчас в тюрьмах.

ДИВІТЬСЯ ТАКОЖ:

Як діє ФСБ Росії в окупованому Криму: підкидання доказів і тактика терору

– Это не выглядит как наезд на организацию «Крымская солидарность», попытка запугать её членов?

Тарас Ибрагимов: Наездом можно было считать, конечно, обыски по симферопольскому второму делу Хизб-Ут-Тахрир. Этих людей обвиняют в участии, в организации Хизб-Ут-Тахрир, которую Россия в 2003 году абсолютно безосновательно, глупо и не аргументировано признала террористической: просто страшный культ антитеррористической пропаганды, который длится ещё, наверное, с первого срока Владимира Путина. Мы можем наблюдать процесс в отношении журналистки Светланы Прокопьевой, которую судили якобы за оправдание терроризма непосредственно в России.

Насчёт обысков в отношении симферопольского второго дела Хизб-Ут-Тахрир: было очень много людей, вовлечённых в работу «Крымской солидарности», много гражданских журналистов: их признают в том числе международные правозащитные сообщества как гражданских журналистов. Мы систематически видим эти обыски. 12 марта были обыски, задержали 5 человек по третьем бахчисарайскому делу Хизб-Ут-Тахрир. Сейчас опять новое дело Хизб-Ут-Тахрир. То есть раз в квартал, если не чаще, мы систематически наблюдаем в Крыму, начиная с 2014 года, такие репрессии в отношении крымских татар. Сейчас этих человек уже более 70-ти только по делах Хизб-Ут-Тахрир.

Аннексированный Крым входит в тройку регионов по численности задержанных, арестованных людей в России по делам Хизб-Ут-Тахрир. Для силовиков эта организация – как Свидетели Иеговы, например. Они тоже в России запрещены, но как экстремистская организация, а Хизб-Ут-Тахрир – как террористическая.

По Хизб-Ут-Тахрир порядка 300-та человек находятся под следственными действиями, уже вынесены приговоры – то есть общее количество просто постоянно увеличивается. Эти аресты происходят постоянно. Просто для сотрудников ФСБ, в Крыму особенно, – это такая плодотворная почва, чтобы зарабатывать себе звёздочки, погоны, повышения, новые звания, получать какие-то дополнительные финансирования на свою работу в конкретно взятом регионе. Потому что это всё – статистика по якобы раскрываемости серьёзных преступников. По бумагам эти люди идут как страшные преступники, террористы.

Эта организация признана террористической в России, в ряде других авторитарных стран, в Германии с отдельными оговорками: и то не как террористическая, там отдельные аспекты деятельности организации запрещены. Но, на самом деле, она абсолютно не несёт никакой угрозы. Это – исламская партия, которая ведёт политическую пропаганду о построении Халифата в мире, и то в странах, в которых ислам не доминирует. К таким странам в том числе относятся и Украина, и Россия. Эта организация просто ведёт просветительскую деятельность и рассказывает о своей работе.

У нас есть все основания полагать, что эти обвинения – просто удобная ширма, за которой силовики прикрываются и арестовывают неугодных активистов, например, каких-то политических деятелей, гражданских журналистов и так далее.

ДИВІТЬСЯ ТАКОЖ:

Україна закликає генсекретаря ООН відреагувати на «тактику терору» Росії у Криму

– Как вам драматургия происходящего? Раньше тоже так проходили обыски и задержания? Зачем всё делается именно в такой форме – в 4 утра, по 10 человек в масках врывались в дом, чтобы задержать одного человека?

Тарас Ибрагимов: Ловят по бумагам участников террористической ячейки, значит нужно подогнать три автозака, 10 сотрудников ОМОНа, Росгвардии, Беркута и всевозможных людей в камуфляжах, с автоматами и резиновыми дубинками, чтобы это выглядело как поимка очень страшных преступников.

Касательно обысков эти фальсификации мы тоже наблюдаем из дела в дело: подброшенные книги, свидетели, на которых оказывают давление, свидетели, которых пытают и под пытками заставляют оговорить фигурантов тех или иных уголовных дел, в том числе по Хизб-Ут-Тахрир. Понятые – это люди, которые систематически сотрудничают с ФСБ, прокуратурой, судами. Я лично был свидетелем, как в своё время судили активиста Сулеймана Кадырова по сепаратистской статье: допрашивали понятых, которые присутствовали при обыске, а потом я этих же понятых наблюдал на судебном процессе по делу Николая Семены.

– Откуда, с вашей точки зрения, идёт инициатива таких задержаний: местные власти крымские или распоряжение из Москвы, чтобы таким образом, возможно, подавать активизм крымских татар на полуострове?

Александра Романцова: Это ни в коем случае не местечковая локальная инициатива, это – политика государства Российская Федерация. Одна линия – это сценарий, который привезли из южных регионов России, именно с Хизб-Ут-Тахрир, вторая линия – повод, чтобы сломить очень организованное и, имеющее корни истории, сопротивление крымско-татарского сообщества.

Надо чётко понимать, что оно мешает с 2014 года. Сначала в 2014 году с ними пытались договориться. Есть такие группы крымских татар, которые пошли на сотрудничество в надежде, что этим смогут, например, получить адекватные расследования пропажи людей и так далее.

Российская Федерация включила абсолютно все способы, в том числе системное устрашение, формирование агрессивного поведения в отношении сообщества. Поскольку крымские татары – это люди, которые очень сплочены и родственными связями, и своей представительской системой, именно поэтому происходят системные устрашения. Именно поэтому обыски происходят в 4 утра.

Чаще всего крымскотатарские семьи – это мусульманская традиция, соответственно женщинам сложно находиться, например, не полностью одетой, включая чадру, когда заходят посторонние мужчины. Из-за этого женщины, например, вынуждены спать в одежде. Именно поэтому мы видим людей без опознавательных знаков: в масках, без каких-либо документов и в большом количестве.

Это происходит с домами крымских татар, с медресе – то есть мусульманские школы. Это – постоянное наблюдение за мечетями. Представьте, если бы вы, придя в воскресение в церковь, обнаружили, что всех, кто зашёл в церковь, переписали или же поставили внутрь видеокамеру: вы один раз поприсутствовали на какой-то мессе, молитве – и после этого по списку к вам приходят с обысками.

– Почему боятся крымских татар, какую опасность они представляют для местных властей?

Александра Романцова: Прежде всего крымские татары – коренной народ, а это – особенный статус даже в системе защиты прав человека. То есть это народ, который имеет право на международном уровне претендовать на дополнительную защиту.

Есть люди, которые действительно родились не в Крыму, а там, где их семьи оказались после депортации 40-х годов. Соответственно, это действительно сообщество, которое объединено одной целью – вернуться на родную землю и ни в коем случае больше не дать возможности с этой земли их когда-нибудь выгнать. Это высокая степень мотивации. И это сообщество, которое уже организационно проходило через этапы активного, мирного сопротивления. У них и контакты есть между собой в этом вопросе, и механизмы такие, как акции.

Это сообщество организованное, опытное, очень консолидированное. Это – единственное сообщество, которое сейчас при полном вакууме правозащитных организаций создало «Крымскую солидарность», которая занимается помощью правовой, гуманитарной поддержкой (больше 200-т детей остались без отцов, потому что они арестованы) и социальной журналистики. Из этих шести людей пятеро ходили регулярно как общественные мониторы на судебные заседания. Все эти люди раздражают местную власть, которая выполняет большой заказ из Москвы о том, что системно нужно давить сопротивляющийся элемент под названием крымскотатарское сообщество.

– Что будет дальше с задержанными людьми?

Тарас Ибрагимов: Им объявят обвинение за участие в террористической организации. Это статья 205.5, часть либо первая, либо вторая. Будет мера пресечения, скорее всего – с вероятностью, близящейся к 100 процентам – эти люди окажутся в следственном изоляторе Симферополя, а потом будут этапированы в следственный изолятор в Ростов-на-Дону, будут ждать следствия и дальше уже судебного разбирательства. В итоге мы увидим очередные запредельные сроки в двадцать, пятнадцать, двенадцать лет: в зависимости от части статьи 205.5.

Александра Романцова: Никакого справедливого разбирательства и установления, относился ли человек к этой организации в России не происходит. Там происходит набор статистики, которая действительно просто должна заставить сиять больше звёздочек на погонах у ФБС-шников.

Это – абсолютная профанация, которая ничего общего с правосудием либо оценкой деятельности людей не имеет. Если говорить о том, что происходит с подобными организациями в других странах – ничего не происходит. Потому что для того, чтобы тебя арестовали, тебе надо что-то сделать. А в Крыму люди, даже ничего не сделав, попадают в такие жуткие условия, действительно они отрываются от семьи. Есть семьи, где арестован муж, брат, отец: осталась женщина с двумя детьми. Большинство семей – многодетные, есть одна семья с тринадцатью детьми, которая тоже осталась без мужчин.

Это вовсе не правоохранительные меры. Это – страх, агрессия, попытка просто поменять действия людей, которые политически не согласны с аннексией Крыма. Это просто репрессивные меры.

Их отправят в Ростов-на-Дону, потому что в конце 2015 года Российская Федерация поменяла свой Криминальный кодекс, и такие обвинения рассматриваются исключительно в Ростове-на-Дону либо в Москве. А после этого их отправляют куда-нибудь в заполярный круг, за Урал, чтобы никакого контакта с родственниками у них не было. Люди там остаются без медицинской помощи, без контакта с родственниками, без возможности какого-то дополнительного финансирования.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:

(Радіо Донбас.Реалії працює по обидва боки лінії розмежування. Якщо ви живете в ОРДЛО і хочете поділитися своєю історією – пишіть нам на пошту Donbas_Radio@rferl.org, у фейсбук чи телефонуйте на автовідповідач 0800300403 (безкоштовно). Ваше ім'я не буде розкрите).